Время наступает - Страница 120

120

– Отбой связи, – кратко выговорил Кархан, снимая с груди заветный «амулет» и сжимая его в ладони.

Валтасар не находил себе места. Он ходил по залу, бросая суровые взгляды то на одного, то на другого вельможу, нерешительно жмущихся к стенке.

– Камбиз идет войной на Персию, – наконец проговорил он, одаривая тяжелым взглядом стоящую перед ним Лайлу. – И идет он туда по нашим землям! По землям твоих предков, Даниил! Молчи! – остановил он своего первейшего советника, попытавшегося открыть рот. – Я помню, что ты говорил мне там, у Лидийских гор, подле могилы Кира.

– Речь не о том, мой государь, – осмелился нарушить царский запрет эборейский царевич. – Как ведомо каждому из здесь присутствующих, земли моего отечества по сей день пустынны. Только немногие крепости по побережью еще населены, и то лишь потому, что в них стоят гарнизоны. Удобные гавани пустуют, ибо там не с кем торговать. Дороги зарастают травой. Запущенная земля не дает тебе дохода, но прибавляет хлопот. Когда бы мой народ жил там, как и прежде, в городах и крепостях своих, Камбизу, или же кому иному, не просто было бы одолеть его.

– Ты говоришь так, будто это я вывел народ твой из земли, данной вашим Единым богом.

– Не я сказал это, Валтасар. Это твои слова. Правду говоришь, не ты вывел народ, но в твоих силах вернуть его. И если земля эта и впрямь дана Богом, то возвращение эбореев будет угодно ему. Тебе же ведомо могущество того, кто правит миром сим.

– Ведомо, – коротко ответил Валтасар, невольно усмехаясь. – И резоны твои мне понятны. Одного я лишь не знаю – говорит со мной сейчас пророк бога Единого или же эборейский царевич. Однако я благосклонно внимаю тебе, Даниил, ибо прежде советы твои были мудры, а деяния неизменно приносили Вавилону пользу. И потому вот что скажу я царевичу и пророку, а также и всем вам, моим верным соратникам и отважным полководцам: враг идет по нашей земле. Пусть даже она поросла репьем, и поля ее засеяны каменьями, мы не можем позволить чужакам ступить на нее! Царевич Дарий уже отправился в поход против Камбиза, и мы, в свою очередь, пошлем войско, дабы сокрушить захватчика. Но если и впрямь возвращение народа твоего угодно богу Единому, то ни к чему ни мечи, ни копья, ни к чему колесницы и камнеметы. Божья воля сокрушит врага и без этого. Ты пойдешь с армией, Даниил! Если ты прав, и Божий промысел на твоей стороне, смею ли я противиться ему? Сокруши врага божьим соизволением, и народ твой будет возвращен в отчие края.

– Будь по-твоему, государь! Я отправлюсь с армией, и уповаю, что Господь не оставит верных своих!

Даниил склонил голову, дабы скрыть волнение и растерянность. Уж слишком много стояло сейчас на кону. И что самое безнадежное, он и понятия не имел, как приступить к решению столь непростой задачи.

«Как говорил старина Абодар…» – подумал Даниил и с ужасом осознал, что не может вспомнить ни единой фразы отца, которая бы подошла к данному случаю.

– Бог моя защита, – тихо произнес он и покрепче сжал в кулаке горящий синевой неба камень с запечатанной внутри звездой.

«Пришел тогда царевич Даниил, почитаемый всеми как мудрец и благодетель, ко мне, живущему столь долго, что не упомню я лет своих. И сказал он:

– Известили меня, что знаешь ты великую тайну Скрижали Первозавета.

Ответил я, не покривив душой:

– Истинно так. Известна мне эта великая тайна.

Тогда спросил Даниил:

– Что же делать, мне, дабы обрести расколотые части ее? Ибо вот он, сампир – Душа Скрижали, но где найти мне тело этой Души?

Я лишь покачал головой.

– Нет тебе нужды искать ни днем, ни ночью, ни в пещерах земли, ни в глубинах морских, ни средь пустыни, ни в каменном дому. Ибо неосязаемо до времени то, что ищешь ты. Оставь здесь сей камень, как оставляют в земле драгоценное зерно, и взойдет из того зерна колос, и пожнешь ты в час должный ту жатву, о которой меня вопрошаешь.

Покачал он головой и произнес, стеная:

– Слова твои – боль сердца моего. Не брошу ли я камень в пучину морскую, не посею ли драгоценное зерно на бесплодных каменьях?

Не нашел я, что сказать ему, ибо печать молчания легла на мои уста. Видя сокрушение мое, молвил Даниил:

– Крепка моя вера, и бог мой есть бог сильный! Когда воистину верно то, что говоришь, то сам Господь волею своей направил стопы мои к порогу дома твоего. Возьми же камень сей, и да будет от зерна щедрый урожай в час жатвы.

И принял я от него сампир, и возликовала душа моя, ибо свершается то, чему свершиться было должно».

Амердат отложил перо и поднялся из-за стола, дабы отворить дверь. В нее еще не постучали, но старец чутко слышал приближение шагов.

– Здравствуй, Мардук, владыка богов Вавилона! – поклонился летописец.

– И тебе здравия, вечноживущий! Хотя, что может с тобой произойти?

– На все воля твоя. – Амердат воздел руки к небу. – Мне же то неведомо.

– Увы, не на все, – скривил губы Мардук. – Но к делу. Я видел, как он выходил от тебя. Доверил ли этот мошенник тебе священный камень?

– Доверил, о Победитель Тиамат. Но только он не мошенник!

– Давай же скорее!

– Прими с благословением! – Старец извлек из складок ветхого рубища переливающийся таинственным светом драгоценный камень. – Но помни, Мардук, ты обещал вернуть его Даниилу!

– Я дал божье слово, старик! Что может быть крепче?

– То, что уже свершилось. Ибо даже боги не могут сделать бывшее небывшим.

– Не опасайся, Амердат, я верну камень. Я уже знаю, что начертать на скрижали, и сегодня же это будет сделано. – Мардук взял камень и сжал его в ладони. – Я исполню обещание! Хотя не думаю, что это обрадует Даниила.

120